Андрей Шаталин
(Рассказано Петром Сергеевичем и Константином Кинчевым) Пётр Сергеевич: Шатл — это музыкальный йог. Есть такие люди — йоги, они могут минут по двенадцать в ледяной капсуле находиться под водой без воздуха и живыми при этом оставаться. Вот Шатл из этой породы. Например, он на гитаре научился играть следующим образом. Он, как некоторые подростки, вёл достаточно суровый образ жизни: портвейн, домино, а может, и “чайник” кому начистить... Он занимался штангой и весил 90 килограмм. И вот сидели они во дворике, выпивали портвешок, а к ним в магнитофоне попала бобина с “Битлз”. Ну, какие-то “битлы”, хрен знает, кто такие! Шатл говорит: “Да ну, что это за музыка! Это же и я тебе так сыграю, как не фиг делать”. Ему говорят: “Да ладно, сыграешь ты!” “Нет”, — говорит, — “Сыграю, как не фиг делать”. И по пьяной лавочке, короче, они поспорили на ящик этого самого портвешка. Серьёзный был спор, не шуточный: ящик портвейна. Шатл сказал: “Всё, через три дня”. И ушёл. Нарыл где-то гитару или отнял у кого, может быть, и за три дня выучил соло, никогда до этого не держав в руках инструмента. Это было то самое знаменитое битловское соло, которое он и сейчас играет в нашей песне “Мой рок-н-ролл никогда не был первым”. Мужики проспорили ящик портвейна, а Шатл стал играть на гитаре. Шатл — некоторая противоположность Мишане. И квартирка у него маленькая, и вещи-то все поместятся в одну сумку. Большую, но сумку: на плечо положил и унёс. Ну, правда, у него ещё есть гитары. Штуки четыре. Его скарб заключается во всяких музыкальных штуках: это гитары, журналы, видеошколы по гитарной игре. Вот этого у него много накопилось за жизнь. И вот он упёртый именно на гитарной музыке. Поэтому и любит музыку десятилетней давности. Тогда был пик гитарного экспериментаторства, гитара в высшем развитии была в рок-н-ролле. Кроме того, Шатл — теоретик у-шу, конг-фу и всяких восточных единоборств. Раньше он с собой таскал сумку, набитую книгами на эту тему. Это серьёзная подборка была. Он все книги покупал, которые увидит. Увидит, кулак нарисован, он тут же эту книгу покупает. И занимался он, тренировался по всем методикам. Но наступил переломный момент. Где-то они выпивали, на каком-то московском празднестве. И кто-то там на кого-то начал наезжать, и Шатл решил кого-то защитить и поставил руки в стойку, и какой-то совершенно посторонний человек ударил его ПО ПАЛЬЦУ! По пальчику, и он у Шатла опух и заболел, и Шатл не мог играть. Он делал ванны, всякие массажи, ходил к врачам лечить этот сустав. И до сих пор он у него болит, и Шатл его разминает перед каждым концертом самым серьёзным образом. Поэтому он — чистый теоретик. Перестал заниматься этой гадостью. Зато он знает про единоборства всё. Кинчев: На осенних гастролях мы заработали каких-то денег, и каждый распорядился ими, как хотел. Шатл купил себе телевизор формата... ну я не знаю, как это назвать — настенный кинотеатр, огромная машина, которая стоит полторы тысячи долларов. Пётр Сергеевич: Огромный ящик, который ставится в холлах. А он поставил в “хрущобе”. Он не просто у телевизора сидит — он сидит в экране. Кинчев: Почему он это сделал? Потому что его “супер-нинтенда” к другим форматам не подходила. Вот это характеризует Шатла. У него какая практика, как он сам говорит: “Я встаю, часика четыре играю в “супер-нинтенду”, часиков шесть играю на гитаре. Потом играю ещё пару часиков в “супер-нинтенду”, потом ложусь спать”. Вот так.
|
